заповедь за порядковым номером 11 гласит: «Не назначай на пятницу крайнего срока сдачи атомных проектов».


моя работа - это крошечный офис, отрезанный от цивилизации стройкой, автостоянкой и заводом.
все четыре окна кабинета редакторов выходят на бравые бригады сборщиков металлоконструкций, от которых мы, являясь истинными профессионалами своего дела, впитываем новые термины каждый раз, когда что-то идёт не так. жаль только, что такие термины в перевод не пропустит цензура.
ещё у нас есть чайки. чайки кричат так, будто сборщики металлоконструкций лично передушили их родню в пяти поколениях.
от чаек мы узнали, что прав не тот, кто прав, а тот, кто громче.

у меня началась вражда с юридическим и дружба с технарским.
мой роман с испанским пока практически березультативен.
я всем сердцем ненавижу вьетнамский.

мы развлекаемся как можем.
цитируем друг другу переводы и стараемся делать всё с любовью. к сожалению, всё чаще получается с намыленной верёвкой, стоя на табуретке.

с любовью, с любовью

сегодня плюс тридцать и это смерть, я с трудом преодолеваю дистанцию в два километра, на мне можно выжимать всё что угодно, включая паспорт во внутреннем кармане рюкзака, но уши не дремлют.
передо мной - двое, одна увлечённо рассказывает, вторая вынужденно слушает.
- он вышел, последний, самый молодой, нет, не самый молодой, но он вышел последний, и, понимаешь, он взял и забил, забил, понимаешь? да кто же это был?
- Хектор! - подсказываю я, поравнявшись с ними, и получаю «точно, спасибо!» в спину, потому что зеленого светофора осталось всего на десять секунд.

то, что называют феноменом Баадера-Майнхоф - это морзянка мира.
если уметь ее читать...

всю неделю у меня была своя собственная унтер ден линден, а также юбер ден клее (какой каламбур пропадает!) и небен ди хундрозе.
запахи сумасшедшие.
всё больше хочется закрывать глаза и не видеть - машина времени в действии, любой оттенок, сочетание запахов, температур и влажности - это что-то старое, что-то непережитое тогда и переживаемое сейчас.

или вот - ем свой первый в этом году крыжовник, и он ужасно невкусный, даже не кислый, как в детстве, травянистый.
или, - думаю, старательно пережёвывая шкурку, - в детстве он такой и был, но память постаралась.

очень тороплюсь жить из-за любви к ретроспективе. хочется, чтобы всё уже произошло, скоротечно и кратко - а мне остались вечные воспоминания.
первое и последнее, что я действительно хочу в себе исправить.


две недели до отпуска.
нужно успевать жить.